Цена 1 часа рабочей силы, как правило снижается.

Материал из m-17.info

ПРАВО / Cовокупность правил поведения / Иоффе О.С. Правоотношение по советскому гражданскому праву /

1

Можно указать на два основных направления, наметившиеся в буржуазной цивилистической теории при разработке вопроса о характере, содержании и субъектном составе вещных и обязательственных правоотношений.

Согласно первому, в свое время господствующему, но и поныне обладающему большим удельным весом в буржуазной юриспруденции воззрению, вещное право есть отношение человека к вещи, юридически закрепляющее его господство над вещью, тогда как обязательственное право есть отношение между людьми, отношение, по крайней мере, между двумя лицами, выступающими в нем в качестве носителей прав и обязанностей. Следовательно, если обязательственное отношение является правоотношением между двумя или несколькими лицами, то в отношениях вещного права налицо только один субъект прав, сам управомоченный, которому противостоит вещь как предмет его господства или власти.

Наиболее широкое распространение это воззрение получило в немецкой цивилистической, главным образом, пандектной литературе. [1] Но его разделяли также многие французские [2] и русские [3] дореволюционные юристы. Резкое противопоставление вещных прав правам обязательственным, вытекающее из проведенного таким способом различия в субъектных составах правоотношений обоего рода, основывается на лишении вещных прав их общественного содержания, на превращении права буржуазной собственности из юридической формы закрепления производственных отношений капитализма в фетишизированный образ отношений человека к вещи, господства человека над вещью, за которым в действительности скрываются отношения между людьми, отношения между классами, господство одного класса над другим.

[1] См., в частности, F. Savigny, Das Obllgationenrecht als Tell des heutigen romischen Rechts, 1851, стр. 4—5; F. Regelsberger, цит. соч., стр. 72; Н. Dernbu rg, Pandekien, 1902, стр. 47-48; A. Tuhr, Цит. соч., т. II, стр. 133; Kuntze, Die Obligationen im romischen und heutigen Recht, 1886, стр. 100—101; ELBekker, Orundbegriffe des Rechts und Mifigriffe der Gesetzgebung, 1910, стр. 105—lt,6.

[2] См. G. Baudry-Lacantinerie etM. Chanvean, Tralte theo-rlque et pratique du droit civil. Les biens, 1S96, стр. 3; Aubfy et Rau, Cours du droit civil francais, 1897, стр. 72; Н. Capitant, Introduction a Ielude du droit civil, 1912, стр. 12; A. Colin et. Н. Capttant, Cour» elementaire du droit civil francais, 1923. стр. 104.

[3] См. В. Голевинский, О происхождении и делении обязательств, 1872, стр. 4; К. Победоносцев, Курс гражданского права, т. I, 1896, стр. 4; И. Трепицын, Гражданское право, 1914, стр. 4—5;

[4] Д. Мейер, Русское гражданское право, 1910, стр. 179—180.

Но фетишизация правовых отношений, ограниченная пределами одного только вещного права, оказалась недостаточной для некоторых буржуазных юристов, утверждающих, что не только в вещных, но и в обязательственных правах имеют место не отношения между людьми, а отношения человека к вещи, с тем лишь различием, что если вещные права закрепляют отношения к определенной вещи, то обязательственные права выражаются в отношениях к массе вещей, образующих в своей совокупности имущество должника. [1]

Такое воззрение на содержание и субъектный состав вещно-правовых и обязательственно-правовых отношений слишком уж прямолинейно отрицало всякую социальную сущность права и правовых отношений, чтобы не вызвать против себя критики даже со стороны некоторых буржуазных юристов, указывавших на то, что правовые отношения не могут быть не чем иным, кроме как отношениями между людьми, что «право существует только между одним и другим лицом»,[2] что «следствием иллюзии, представляющей собою результат поверхностного анализа, является тот факт, что область права была разделена на две части, которые кажутся не имеющими ничего общего между собою: обязательства или личные права и собственность или права вещные... По существу, вещное право имеет такой же характер, как и право личное: оно также предполагает отношение обязательственного порядка между субъектами».[3] Таким образом, «всякое право без исключений... сводится... к обязательствам»,[4] и различие между вещными и обязательственными правами состоит только в том, что если «право собственности абсолютно: все должны уважать мою собственность, все обязаны предоставлять мне делать то, что я хочу, и должны воздерживаться от всяких действий, направленных на мое благо», то «право кредитора относительно: оно существует только в отношении одного лица, должника, и оно обязывает это лицо сделать что-нибудь в мою пользу».[5]

[1] См. Е. Oaudemet, Etude sur le transport de dette a titre particuUer, 1898, ctp. 30; H. 0 a z 1 n, Essai critique sur la notion de patrimoine dans la doctrine clatsique, 1910, стр. 454—455; 0. Jallu, Essai critique sur Iidee de continuation de la personne, 1902, стр. 69.

[2] J. Ortolan, Histoire de la legislation romaine depuls son orlgine jusqua la legislation modeme et generalisation du diolt remain, т. I, 1884, стр. 637.

[3] М. Planlol, Traite elementaire du drolt civil, т. II, 1907, стр. VII.

[4] J. Ortolan, цит. соч., стр. 637.

[5] Е. Glasson, Elements du drolt Irancais, 1884, стр. 295—296.

Наиболее широкое распространение это воззрение получило во французской цивилистической литературе, [1] но его разделяли также многие русские дореволюционные [2] и немецкие юристы. [3]

Являясь значительным шагом вперед, по сравнению с концепцией вещного правоотношения как отношения управомоченного к вещи, новое воззрение в то же время отнюдь не выражало собою стремления проникнуть в историческое и классовое содержание правовых явлений. Представители обоих направлений вели спор о выборе более удачной юридической конструкции; но классовое содержание права буржуазной собственности остается в достаточной степени скрытым и замаскированным и тогда, когда юридическая конструкция отношения к вещи заменяется юридической конструкцией отношения «абстрактного индивида» ко всем другим пассивно обязанным лицам. В последней конструкции содержится некоторое подобие истины, но, оставаясь только юридической конструкцией, не объясненной теми материальными отношениями, юридической формой выражения которых право собственности является, она оказывается лишенной реального классового, а, стало быть, поскольку речь идет о капиталистической собственности, и общественного содержания.

Что же касается особенно часто встречающихся у некоторых буржуазных авторов нового времени попыток «социализации» правовых отношений и институтов, то они не только не выражают собою стремлений вскрыть классовую сущность этих явлений, а, напротив, зачастую являются особо утонченными способами затушевывания этой сущности, демагогически характеризующими институты буржуазного права как «общенародные», «социально-полезные» и соответствующие интересам всего общества в целом. [4] Нечего и говорить, что такое объяснение вещных и обязательственных прав, несмотря на то, что оно исходит из воззрения на правовые отношения как на отношения между людьми, ничего не дает для понимания их сущности, а, напротив, устраняет всякую возможность их познания, правильного с научной и общественно-классовой точек зрения.

[1] Кроме перечисленных французских авторов см. также R. D e m o-gue, Les notions fondanientales do drolt prive, 1911, стр. 416 и ел.

[2] См. Г. Щершеневич, Учебник русского гражданского права, т. I, .1914, стр. 83; В. Синайский, Русское гражданское право, стр. 134— 135; H. Коркунов, цит. соч., стр. 143.

[3] См. В. W I п d s с h с 1 d, цит. соч„ стр. 101; R. S t a m ш 1 е г, Das Recht der Schaldverhaltniese In selnem allgemeinen Lehren, 1897, стр. 7 и сл. H. Kress, Lehrbuch des allgemeinen Schuldrechts, 1929, стр. 10 и сл.

[4] См., например, характеристику вещных и обязательственных прав у J. Hedemann, Sachenrecht des burgerlichen Oesetzbuches, 1924, Ctp. 61—65, и Schuldrecht des burgerlichen Geselzbuches. 1921, стр. 3—8.

Принципиальная недопустимость признания возможности существования правового отношения человека к вещи, разумеется, исключает конструкцию права собственности и других вещных прав как институтов, закрепляющих подчинение вещей юридическому господству управомоченного. В связи с этим возникает вопрос, адекватно ли понятию права собственности его определение через совокупность трех предоставленных собственнику правомочий, содержащееся в ст. 58 ГК РСФСР?

Критический анализ разногласий, имевших место еще в пандектной литературе по аналогичному вопросу, а также анализ принципа эластичности права собственности (jus recadentiae) и исследование существа вопроса с достаточной убедительностью показывают, что право собственности не может быть сведено к сумме трех правомочий собственника, поскольку даже в том случае, когда собственник лишается всех своих трех правомочий (например, при судебном аресте вещи с изъятием ее из владения собственника), он не всегда перестает быть собственником, и в дальнейшем к нему могут возвратиться все ранее утраченные им правомочия. [1]

С другой стороны, формула ст. 58, технически, может быть, очень удачная, потому не является адекватной понятию права собственности теоретически, что право пользования, владения и распоряжения имуществом представляется на первый взгляд как отношение управомоченного к самому этому имуществу, и только сущностный анализ института позволяет выявить закрепляемые им правовые отношения с определенным субъектным составом, и определенной классовой характеристикой. Поэтому изучение вопроса о субъектном составе отношений собственности не может строиться на формуле ст. 58, а должно исходить из такого определения, которое явилось бы переводом на язык права экономического понятия собственности как отношения «отдельного человека к естественным условиям труда и воспроизводства как принадлежащим ему»,[2] как присвоения «индивидом предметов природы внутри и посредством определенной общественной формы».[3]

В соответствии с этими теоретическими предпосылками и строится предложенное проф. А. В. Венедиктовым определение права собственности как права «индивида или коллек-

[1] См. А. В. Венедиктов, Право государственной социалистической собственности, сб. «Вопросы гражданского права», 1945, стр. 87 и ел.

[2] К.. Маркс. Формы, предшествующие капиталистическому производству, 1940, стр. 24.

[3] К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч.,, т. XII, ч. 1, стр. 177.

тива использовать средства и продукты производства своей властью и в своем интересе на основе господствующей в данном обществе системы классовых отношений и в соответствии с нею».[1]

Что означает право использовать средства и продукты производства «своей властью» и «в своем интересе» с точки зрения субъектного состава юридических отношений собственности? Оно означает, невидимому, что решающим условием существования и действия права собственности является устранение властного вмешательств всех других лиц, которые могли бы действовать в своих собственных интересах и на которых поэтому возлагается пассивная обязанность воздержания от совершения действий подобного рода. Пассивная обязанность воздержания и есть то поведение, юридическое обеспечение которого создает собственнику возможность использования принадлежащих ему продуктов и средств производства в целях удовлетворения интересов, охраняемых признанным за ним правом. Характер и содержание этих интересов определяются господствующей в данном обществе системой классовых отношений, на основе и в соответствии с которой осуществляется процесс использования продуктов и средств производства их собственником. Если господствующая в обществе система классовых отношений характеризуется тем, что «основой производственных отношений является капиталистическая собственность на средства производства при отсутствии собственности на работника»,[2] то процесс использования средств производства предполагает с такой же необходимостью для их собственников соединение с ними чужой рабочей силы, как и для обладателей рабочей силы — ее продажу собственникам средств производства. Если же производственные. отношения общества характеризуются тем, что их основой «является общественная собственность на средства производства»,[3] и «взаимные отношения людей в процессе производства характеризуются здесь как отношения товарищеского сотрудничества и социалистической взаимопомощи свободных от эксплуатации работников»,[4] то процесс использования средств производства выступает как процесс присвоения предметов природы усилиями общества и в интересах общества. Но при наличии данных классовых отношений удовлетворение интересов собственника юридически вполне обеспечивается тем, что соответственно его праву пассивная обязанность воздержания возлагается на всех других лиц, образующих «людской субстрат» данной общественной системы и подчиненных данному правопорядку. Пассивный субъект отношений собственности выступает, таким образом, в виде совокупности всех других лиц, всех правосубъектных членов общества, на которых возлагается обязанность воздержания от совершения определенных действий и которые противостоят собственнику как управомоченному, т. е. как активному субъекту этих отношений.

[1] А. В. Венедиктов, Право собственности,—Научная сессия Ленинградского государственного университета 1946 г.. Тезисы докладов секции экономич., философ, и юридич. наук, стр. 7.

[2] И. В. Сталин, Вопросы ленинизма, изд. 11-е, стр. 556.

[3] Там же, стр. 558,

[4] Там же.

Этот вывод, однако, отнюдь не является только следствием принципа, согласно которому всякое правоотношение является отношением общественным и поэтому таким же общественным отношением должно быть отношение собственности. Он основан не только на том, что, являясь отношением между людьми, право собственности должно становиться отношением его носителя со всеми другими лицами. Помимо уже приведенных нами соображений, этот вывод подтверждается также двумя следующими обстоятельствами.

Во-первых, главная историческая задача права в отношении господствующей в данную историческую эпоху формы собственности состоит в ее охране от каких бы то ни было посягательств. В условиях капитализма правовая охрана буржуазной собственности юридически закрепляет разделение общества на антагонистические классы и обеспечивает тем самым, даже при отсутствии формального принуждения к труду, осуществление эксплуатации на основе экономического принуждения. В условиях социализма правовая охрана социалистической собственности, составляющей экономическую основу нашего строя, юридически закрепляет ликвидацию разделения нашего общества на антагонистические классы и, наряду с законодательным запрещением эксплуатации чужого труда, устраняет какие бы то ни было экономические предпосылки эксплуатации человека человеком. Юридическое закрепление и охрана отношений собственности могут получить выражение не только в нормах права, но и в правовых отношениях, регулируемых этими нормами, лишь при том условии, если на всех других лиц, противостоящих собственнику, будет возложена обязанность воздержания, обеспечивающая собственнику возможность совершения определенных действий в целях удовлетворения интересов, охраняемых его правом. Именно поэтому в качестве обязанных участников отношений собственности выступают все лица, противостоящие собственнику и подчиненные данному правопорядку.

Во-вторых, отношения собственности, как указывает Маркс, являются юридической формой выражения производственных отношений, [1] которые, представляя собою не что иное, как «отношения людей друг к другу в процессе производства.»,[2] охватывают общественные связи индивида со всеми другими лицами как участниками общественного производства и как представителями определенных общественных классов. Но если производственные отношения являются всеобъемлющими в такой степени, то и отношения собственности, в форме которых они выражаются юридически, должны быть такими же всеобъемлющими и фиксировать в себе не только отношения собственника к определенным лицам, но и его отношения ко всем участникам общественного производства, ко всем членам данной общественной системы. Такое всеобъемлющее значение отношения собственности могут иметь только как правоотношения, в которых собственнику как управомоченному противостоят все другие лица, несущие обязанность воздержания, обеспечивающую собственнику возможность совершения определенных действий в целях удовлетворения интересов, охраняемых его правом.

Однако право собственности как известный юридический институт не охватывает собою полностью отношений собственности как экономической категории. Отношения собственности в том широком смысле, в котором о них говорит Маркс, охватывают всю совокупность производственных отношений, а последние регулируются не только нормами права собственности, но и самыми различными нормами и гражданского права и других отраслей права. Поэтому, если в результате анализа комплекса правовых отношений, опосредствующих в своем единстве совокупность общественно-производственных отношений, можно выявить активно обязанных субъектов отношений собственности, как это с достаточной убедительностью показано в работе проф. С. И. Аскназий, [3] то анализ одних только юридических отношений собственности не может привести к выявлению их активно обязанных субъектов. В самом деле, если с экономической точки зрения отношения по соединению рабочей силы со средствами производства также охватываются отношениями собственности, поскольку они выражают собою совокупность производственных отношений определенной социально-экономической формации, то юридически эти отношения выходят за пределы права собственности и составляют предмет регулирования трудового законодательства. Если же активные функции конкретных лиц в отношении собственника возлагаются на них вследствие установления других договорных или недоговорных обязательств, например, по договору хранения или вследствие причинения вреда, то эти правоотношения также выходят за пределы юридических отношений собственности и составляют предмет регулирования обязательственного права.

[1] См. К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. XII, ч. 1, стр. 7.

[2] И. В. Сталин, Вопросы ленинизма, изд. 11-е, стр 550.

[3] См. С И. Аскназий, цит. соч.. стр 96.

Активная обязанность конкретных лиц, заключающаяся в необходимости для них совершения известных положительных действий, лишь в том случае действительно охватывается юридическими отношениями собственности и определяется нормами о праве собственности, если она возникает вследствие нарушения кем либо из пассивно обязанных лиц возложенной на них обязанности воздержания: нарушение владения влечет за собою возложение на нарушителя обязанности по его восстановлению, совершение других действий, препятствующих осуществлению права собственности, влечет за собою возложение на нарушителя обязанности воздерживаться от совершения этих действий в будущем. Но все эти случаи уже потому, что они характеризуют юридические отношения собственности не в их нормальном, а в их аномальном состоянии, не могут служить основанием для утверждения, что в самих отношениях собственности участвуют субъекты, обязанные совершить определенные положительные действия.

Итак, появление лиц, активно обязанных перед собственником, свидетельствует либо о том, что отношения собственности находятся в аномальном состоянии, либо о том, что на их основе возникли новые правоотношения,—обязательственного, трудового или иного характера,—выходящие за пределы юридических отношений собственности. Собственность как экономическая категория выражается в правовых отношениях собственности лишь постольку, поскольку управомоченному в качестве пассивно обязанных субъектов противостоят все другие лица, подчиненные данному правопорядку, а в своем активном состоянии она опосредствуется комплексом самых разнообразных правовых отношений, составляющих предмет регулирования различных правовых институтов.

Юридические отношения собственности, опосредствующие собственность как экономическую категорию лишь частично, являются, таким образом, правоотношениями абсолютного характера, поскольку они обладают двумя признаками, присущими абсолютным правам вообще: собственнику как управомоченному в качестве обязанных противостоят все лица, подчиненные данному правопорядку; на всех этих лиц возлагается пассивная функция — функция воздержания от действий, препятствующих удовлетворению юридически охраняемых интересов собственника.

Сопоставление субъектных составов отношений собственности и других вещных прав должно показать, в какой мере последние могут претендовать на то, чтобы именоваться абсолютными правами Сопоставление отношений собственности с обязательственными отношениями должно показать, в какой мере различие между их субъектными составами может служить основанием для включения первых в разряд абсолютных, а последних — в разряд относительных прав