Цена 1 часа рабочей силы, как правило снижается.

Материал из m-17.info

§ 6. Модификации субъективного права

Субъективные права динамичны не только потому, что возникают (приобретаются) и реализуются самыми разными участниками общественных отношений, в различное время и в связи с самыми разнообразными обстоятельствами. Субъективное право динамично в силу собственной модификации, сопровождающей его существование и реализацию.

Юридическое закрепление фактического положения участника общественных отношений начинается с того, что он признается субъектом права. Это предполагает наделение его правоспособностью и дееспособностью. Праводееспособность именуют иногда правосубъектностью.

Правоспособность как способность обладания правами и дееспособность как способность к самостоятельному осуществлению прав и обязанностей [представляют собой самую общую и первую форму существования субъективного права, которая служит определению (закреплению) крупа субъектов – лиц, способных быть носителями прав и юридических обязанностей. Правосубъектность может быть единой (скажем, относящейся ко всем гражданам государства) и отраслевой (гражданско-правовой, административно-правовой и т.п.), которая

Общая теория права. Явич Л. С. – Л., Изд-во ЛГУ, 1976. С. 193

дополнительно конкретизирует круг праводееспособных лиц (граждан, организаций и т.д.) ню сферам правового регулирования.

Правоспособности лица соответствуют юридические обязанности всех иных субъектов права признавать данное лицо субъектом права и воздерживаться от любых действий, которые могли бы помешать (воспрепятствовать) ему воспользоваться своим правом на право. Особо важно, что такова юридическая обязанность и всех государственных органов, должностных лиц государственного аппарата.

Одновременно с правоспособностью граждане государства наделяются основными правами и обязанностями, закрепленными в конституционном законодательстве. Совместно с правоспособностью основные юридические права и обязанности образуют правовой статус гражданина.

Правовой статус выражает фактический статус (фактическое положение) граждан в юридической форме, которая может отражать фактическое состояние в той «ли другой степени полно, а подчас и сильно искажая действительные отношения между гражданином и государством, между ним и другими гражданами. Тем не менее правовой статус включает целый комплекс политических, социально-экономических и личных прав гражданина, в нем находит юридическое закрепление свобода личности и ее место в системе данных общественных отношений. От правового статуса зависит в значительной мере активность граждан, возможность проявления ими своих способностей и обеспечения потребностей. По мере социального прогресса возрастает роль личности, сама человеческая личность развивается, и это непременно находит свое отражение в ее правовом статусе.

Немаловажное значение правосубъектность, правовое положение имеет и для деятельности субъектов-организаций, правосубъектность государственных органов (должностных лиц) образует так называемую компетенцию. Характерной чертой компетенции должностных лиц является то, что их основанные на правосубъектности права и обязанности имеют целевое назначение (как и у организаций), а главное – право часто оказывается и обязанностью должностного лица. Например, право прокурора возбуждать уголовное преследование преступника является и его юридической обязанностью.

Правосубъектность (правоспособность, прежде всего) является предпосылкой возникновения не только всеобщих прав граждан (неотъемлемых прав личности), но и возникновения, точнее, приобретения конкретных гражданских, трудовых и других прав каждым гражданином государства. Как уже отмечалось, всеобщие (конституционные) права граждан могут быть в целом ряде случаев реализованы вне правоотвошений – они вытекают прямо из закона, и им соответствуют всеобщие юри-

Общая теория права. Явич Л. С. – Л., Изд-во ЛГУ, 1976. С. 194

дические обязанности не препятствовать их осуществлению. Всеобщие права – это и есть основные права граждан. Помимо всеобщих, существуют и такие права (абсолютные), которые возникают в силу юридических фактов, но реализуются при отсутствии препятствий также вне (правоотношений. Наконец, есть субъективные права, возникающие и реализующиеся лишь в конкретных правоотношениях,— это трава субъектов – участников правоотношений (правомочия).

В случаях, когда возникает спор о праве или нарушается чье-либо право, всегда возникают правовые отношения. При опасности нарушения или нарушении субъективного права происходит его дальнейшая модификация в правопритязание, управомоченный или компетентный орган обращается к помощи государственного принуждения. Тут связь прав и обязанностей достигает наивысшего напряжения, содержание прав и обязанностей максимально конкретизируется, а выполнение обязанностей осуществляется в принудительном порядке «ли под прямой угрозой применения принуждения; правонарушитель претерпевает наказание, нарушенное право восстанавливается.

Следовательно, возможные модификации субъективного права таковы: от правоспособности (и дееспособности) к всеобщим или абсолютным правам, а также к правомочиям в правоотношениях. При нарушениях или опасности нарушения любой из разновидностей субъективного права оно превращается (если того желают заинтересованные лица) в правопритязание. Потенциально последнее всегда присутствует в любом субъективном праве, выражая общую связь субъектов с государством, взятые государством на себя юридические обязанности по охране правопорядка, объективного и субъективного права, безопасности граждан и нормальной деятельности организаций, учреждений и т.п.

Примечательно, что в историческом разрезе становление и развитие юридической формы шло от конкретных правоотношений и притязаний к установлению в общих нормах не только прав и обязанностей участников правоотношений, но и таких прав (обязанностей), которые при отсутствии препятствий могли быть реализованы вне правоотношений. Но если взять современное общество в юридическом срезе, то субъект общественных отношений свое пребывание в сфере действия права начинает как раз с получения наиболее общего характера права на право, с правового статуса гражданина, включающего всеобщие права и обязанности. В дальнейшем на этой основе лицо вступает в самые различные правовые отношения, при необходимости обращается за защитой к государству. Если генетически всеобщие права как бы завершают развитие субъективного права, воплощая в себе достоинство всеобщего и конкретного, наличного права субъекта, то эти же права с функциональной стороны – отправной пункт (вместе с правоспособностью)

Общая теория права. Явич Л. С. – Л., Изд-во ЛГУ, 1976. С. 195

развертывания юридической формы на уровне отдельного субъекта.

«Нет прав без обязанностей, нет обязанностей без прав»,— писал К. Маркс[1]. И это, конечно, безусловно относится к общим правам – им соответствуют общие обязанности всех без исключения субъектов права, в том числе и обязанности самого управамоченного. Такие всеобщие права, как неприкосновенность личности, право на честь и достоинство, на свободу слова и совести, некоторые другие права реализуются без правоотношений. Но определенные всеобщие права могут быть осуществлены лишь в правоотношениях – право на труд, на социальное обеспечение, право избирать и быть избранным и т.п.

Однако по отношению к любой категории конституционных, основных прав граждан предпочтительно действие единого юридического механизма обеспечения, в котором центральное место занимает правосудие. Исключительное социально-политическое, социально-экономическое и социально-культурное значение этих прав логически предполагает и особый юридический режим их использования и охраны. Всеобщие права повисают в воздухе, если при соответствующих условиях не могут превратиться в конкретное правомочие, в правопритязание. В этом смысле высказанные в нашей литературе суждения о том, что надо было бы предоставить возможность каждому гражданину обращаться в суд, если нарушены его основные права, являются верными. К сожалению, многие советские юристы до сих пор полагают, что правоспособность нельзя считать субъективным правом, и к ней сводят также всеобщие права. Всеобщие права оказываются с юридической стороны чем-то неполноценным, их понимание как наличных прав субъектов отрицается. Но тогда снимается в значительной мере и вопрос о защите этих прав судом, во всяком случае, о защите правосудием по прямой инициативе самого гражданина, если он считает свое конституционное право нарушенным. Позиция, отвергающая за всеобщими правами качество субъективных прав, представляется теоретически не обоснованной, а практически неконструктивной. Но ее продолжает отстаивать, например, Ю.К. Толстой[2]. Отрицание за основными правами граждан качества наличных субъективных прав во всех случаях их реализации вне правоотношений приводит к дополнительным теоретическим трудностям. Так, Р.О. Халфина пришла к выводу, что одним из элементов правового статуса являются социальные блага, что в конституционном законодательстве неприкосновенность личности, свобода слова и многие иные права только по традиции считаются таковыми. На самом деле речь идет не о правах

Общая теория права. Явич Л. С. – Л., Изд-во ЛГУ, 1976. С. 196

граждан, а о защите государством и обществом фактических отношений и состояний[3]. Не отождествляется ли при этом фактический и правовой статус, социальная и юридическая природа субъективного права? Получается, что гражданин пользуется фактическими благами, на которые у него нет права, по крайней мере пока нет нарушения фактического положения. Нас не может убедить позиция, согласно которой право на неприкосновенность, на честь и достоинство, на многие политические свободы реально возникает, становится наличным правом граждан лишь с момента нарушения неприкосновенности, чести и т.п., когда появляется охранительное правоотношение.

Вопрос о юридической природе конституционных прав граждан не новый, и мы позволим себе привести известное суждение по поводу всеобщих прав Г. Еллинека, который был далек даже от буржуазно-демократической интерпретации государственного права. В одной из своих работ он писал, что под влиянием французской Декларации прав человека и гражданина (он доказывает, что истоки ее лежат не в концепции Руссо, а во вполне реальной Декларации прав штата Виргиния 1776 года) в европейской литературе по государственному праву развилось понятие о субъективных публичных правах индивида. Раньше наука государственного права, пишет Г. Еллинек, «знала права главы государства, сословные привилегии, права и преимущества отдельных лиц или известных корпораций; но общие права подданных мыслились, в сущности, только в виде обязанностей государства, но не как отчетливо сознаваемые юридические притязания отдельных лиц. Лишь Декларация создала в полном объеме в области положительного права, норм понятие субъективного права отдельного члена государства по отношению к государству как целому»[4]. Г. Еллинек не понимал и не желал понимать социального смысла права, но заподозрить его в юридической некомпетентности невозможно. Для него было ясно, что судить о субъективных публичных правах по образу л подобию субъективного частного права нельзя.

Если отказаться от признания общих прав граждан наличным субъективным правом, можно прийти к их восприятию лишь «в виде обязанностей государства» – в юридическом плане мысль Г. Еллинека безупречна. Но что означало бы возвращение правоведения к такой позиции в более широком аспекте, должно быть понятно каждому советскому теоретику права. Неизвестно, по этим или иным соображениям И. Е. Фарбер, насколько можно было его понять, придерживаясь также мне-

Общая теория права. Явич Л. С. – Л., Изд-во ЛГУ, 1976. С. 197

ния, что субъективное право как юридическое право гражданина существует лишь в правоотношении, говорит о том, что конституционное законодательство упоминает об основных (всеобщих) правах в широком социальном, а не юридическом плане, как о правах человека[5]. Действительно, можно различать социальные, неюридические права и субъективное право как юридическое право субъекта – об этом подробно уже говорилось. Но разве закрепление в конституционном акте государства соответствующих возможностей граждан не означает признания именно юридического (конечно, я политического), т.е. в виде субъективного права? Разве наличие или отсутствие правоотношения, а не закон государства прокладывает в первую очередь грань между тем, что есть лишь моральное право, притязание, возможность социальная и что есть юридически признанная и защищенная государством возможность, т.е. субъективное право?

Позиция И.Е. Фарбера близка к точке зрения Р.О. Халфиной, но он все же пишет, что лишь государственное признание основных прав человека придает им свойство юридически значимых прав, осуществляемых в весьма общих правоотношениях[6]. Дополнительную попытку доказать существование субъективного права только в рамках правоотношений предпринимает О.С. Иоффе и приходит к выводу, что «правоспособность определяет меру дозволенного ее обладателю поведения, а субъективное право – также меру поведения обязанных лиц, на которое вправе притязать управомоченный»[7]. Но что же это за правовая мера дозволенного поведения, если нет субъектов, обязанных с ней считаться? Ответа мы не находим.

Не случайно многие советские ученые выступают за признание правоспособности субъективным правом и считают, что есть целый комплекс юридически значимых прав (в том числе основных и абсолютных), существующих вне правоотношений[8]. Сейчас проблемы основных прав уже вышли за рамки внутригосударственного конституционного законодательства, стали вопросами международного права огромного политического

Общая теория права. Явич Л. С. – Л., Изд-во ЛГУ, 1976. С. 198

смысла и практической реализации Пактов о правах, принятых Организацией Объединенных Наций, ратифицированных рядом стран, в том числе и СCCP[9]. Это лишнее свидетельство неприемлемости юридических конструкций, в любой форме умаляющих их роль в современной жизни.

Лит.

[1] Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 16, с. 13.

[2] Толстой Ю. К. К теории правоотношений.

[3] Xалфина P.O. Общее учение о правоотношении, с. 123—124.

[4] Еллинек Г. Декларация прав человека и гражданина. М., 1906, с. 2.

[5] Фарбер И.Е. Свобода и права человека в Советском государстве. Саратов, 1974.

[6] Фарбер И.Е. Свобода и права человека в Советском государстве. Саратов, 1974. с. 42

[7] Иоффе О.С. Развитие цивилистической мысли в СССР. Л., 1975, с. 126.

[8] См. подр.: Братусь С.Н. Субъекты гражданского права. М., 1950; Флейшиц Е.А. Соотношение правоспособности и субъективных прав.— В кн.: Вопросы общей теории советского права. Под ред. С.Н. Братуся. М., 1960; Недбайло П. Е. Повышение роли права в период строительства коммунизма.— «Правоведение», 1961, № 4; Проблемы советского социалистического государства и права в современный период. М., 1969, гл. 2 и 5 (написаны А.А. Пионтковским и М. С. Строговичем); Матузов Н.И. Личность. Права. Демократия, гл. 3; Общая теория государства и права. Общая теория права. Л., 1974, гл. 11 (написана Л. И. Каском).

[9] Подр. см.: Черниченко С.В. Личность и международное право. М., 1974; Васильева Е.Н. Симпозиум «Международные отношения, политика и личность».— «Советское государство и право», 1975, № 6.